Крылья Родины - Страница 61

— Давай вверх!

Практически сразу картинка начала сдвигаться вниз и чуть разворачиваться. Корабль, появившийся из облака перехода над восточным побережьем Северной Америки, стремительно уходил на север. По масштабу видимой поверхности Барков оценивал высоту около сорока километров, и эта цифра постоянно росла.

Операторы боевой станции Евро-Американского союза, увидев, что чудовищный монстр уходит прочь, решили не испытывать судьбу и не привлекать к себе внимания. Тем более что около часа назад в полтора раза меньший смог уничтожить почти всю авиационную группировку восточного побережья и уйти восвояси.

Через полчаса, совершив дугу над северным полюсом, корабль вошел в воздушное пространство России.

— Мне нужна голосовая связь на широкой частоте. — Анатолий совершенно не представлял, как объяснить инопланетянам, что такое герцы и виды модуляции, надеялся, что служба мониторинга эфира перехватит его сообщение.

Ветрон кивнул и что-то передвинул в воздухе над пультом.

— Говорите.

— Триста сорок один восемнадцать вызывает спасательную службу. — Барков еще несколько раз повторил вызов, прежде чем пришел ответ:

— Вас слышим. Переключаем на спасательную службу. Оставайтесь на этой частоте.

— Спасательная служба, оператор Канавина.

— Здесь Триста сорок один восемнадцать. Код пятьсот сорок один.

— Принято, Триста сорок первый. — Голос девушки оператора, казалось, звенел от напряжения. — Точка посадки шесть-восемь. Сопровождение выслано.

— Шесть-восемь мало. — Анатолий прикинул размеры аварийной полосы омского завода. — Мне нужно не меньше чем на три-десять, а лучше восемь-ноль.

— Ждите, — отрывисто бросила оператор и замолчала на несколько минут. — Ваша точка восемь-ноль.

— Принял. — Анатолий ткнул пальцем в экран. — Нам сюда. Когда подлетим поближе, увидите большую площадку. Мимо не промахнемся.

Подмосковный летно-испытательный центр имел самую большую площадку в России. Поле — два километра на километр, где иногда проходили авиационные выставки и репетиции парадов. Этой ночью пространство над ним вдруг вспыхнуло сотнями прожекторов, и ночную тишину разорвал грохот сапог по бетонке. Поднятые по тревоге подразделения убирали с поля технику, занимали свои места и, согласовав сектора, замерли в тревожном ожидании. Наконец воздух над бетонкой словно сгустился, и из этой черноты в свет прожекторов плавно опустился невиданный корабль, занявший почти половину пространства. Через несколько минут створка люка медленно опустилась на землю, образуя пандус, и по нему из корабля на землю спустились двое в российском камуфляже и присели на краю, словно вышли из дома покурить.

— Братва, это ж десантура! — Механик-водитель командирского БТР-122 не мог сдержать своего восхищения. — Наши!

Несмотря на то что водитель тут же получил заслуженный подзатыльник от командира батальона, многие солдаты и офицеры начали вставать и размахивать беретами и оружием.

А командир полка, который должен был призвать всех к порядку, лишь вылез на броню, снял берет, достал сигареты и закурил, жадно затягиваясь табачным дымом. Он, как никто другой, понимал, что захват такого корабля — это если и не конец войне, то начало конца безусловно. А это значит, что не будет больше похоронок по российским семьям и молодые ребята не будут превращаться в инвалидов.

В этот момент над полем завис скоростной вертолет и, почти не снижая скорости, точно притер машину в пятидесяти метрах от раскрытого люка.

По тому, как подскочил Барков, Шнур понял, что прибыло вовсе не простое начальство, и тоже встал рядом по стойке смирно.

Анатолий поднял бронестекло и шагнул вперед к пожилому офицеру во флотском мундире:

— Товарищ вице-адмирал. В результате переноса на территорию противника вынуждены были начать диверсионные действия на его территории. Производственный цикл частично остановлен. Захвачен вражеский корабль.

— Черти. — Воропаев обнял сначала Баркова, потом Игнатова. — Вот черти. Ну учудили. — Придерживая фуражку, он посмотрел вверх. — Какую махину пригнали. Сейчас слегка вздрючу краповых, и полетели. Разговор у нас будет долгим.

— Тут это… — Барков замялся на мгновение и твердо посмотрел в глаза адмиралу. — Там беженцы. Сто тридцать пять душ. Я обещал, что их примут как своих. Без них мы бы не справились.

Воропаев думал недолго.

— Хорошо. — Он обернулся в сторону стоящего рядом порученца. — Василь Игнатыч. Транспорт на сто тридцать человек, и всех в один из наших пансионатов. Обеспечить охрану и режим. И чтобы муха не пролетела и червяк не прополз.

Через полчаса Анатолий уже сидел напротив вежливого, но въедливого следователя и буквально по секундам пересказывал все события этого длинного дня. Еще через четыре часа его отпустили приводить себя в порядок, но не потому, что удовлетворились ответами, а потому, что прибывало высокое начальство.

Воропаев вошел в кабинет, где Барков подкреплялся бутербродами, и, сделав жест, чтобы тот не вставал, пододвинул стул ближе и стал наливать себе чай.

— Знаешь, когда я отправлял тебя на Эронду, у меня на столе лежало целых три варианта развития событий. В первом аналитики и психологи, разобравшие твою жизнь по кусочкам, утверждали, что ты скорее всего захватишь небольшое королевство и будешь там двигать прогресс.

— А в других? — Барков дожевал кусок и, вытерев руки салфеткой, сел поудобнее, приготовившись слушать.

— Во втором предполагалось, что ты займешься тем же самым в герцогстве Эвал. — Воропаев выбрал большой бутерброд с куском мяса и на некоторое время замолчал, пережевывая. — А вот в третьем меня честно предупреждали, что возможные последствия предугадать невозможно. Потому что ты словно катализатор. Резко ускоряешь процессы в любой среде, где окажешься. Сначала нашел эту базу инопланетянскую, потом оказался за штурвалом «Сапсана». А теперь вот мало того, что притащил нормальных информаторов, так еще и корабли. Один сбили, другой вообще новенький, словно со склада взяли.